Сработает ли бюрократический заслон?

В конце июня в Государственную Думу был внесен законопроект об изменениях в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации». Цель изменений исключительно благая — повышение качества медицинского и фармацевтического образования. Но есть опасность, что желание авторов сделать «как лучше» приведет к черномырдинской классике «как всегда».

Наш эксперт — ректор Сибирской фармацевтической академии, доктор фармацевтических наук, профессор, академик РАЕН Александр Гришин

Что предлагают авторы

Законотворческая инициатива исходит от весьма уважаемых депутатов и сенаторов, что повышает шанс, что в той или иной форме она будет принята.
Авторы, озаботившись проблемами неэффективности непрерывного медицинского и фармацевтического образования (НМиФО), решили кардинально изменить процедуру лицензирования образовательных организаций. В качестве главных проблем назывались недостаточная квалификация преподавательского состава и несоответствующая материально­техническая база. Для исправления ситуации депутатами предложено:

• Минздраву РФ разработать типовые программы для всех форм образовательной деятельности, в том числе и для дополнительного профессионального образования (повышения квалификации).
• Предусмотреть дополнительные лицензионные требования для организаций, работающих в сфере последипломного медицинского и фармацевтического образования, по уровню квалификации преподавательского состава и материально-технической базе.
• Возложить на Росздравнадзор контроль образовательной деятельности по медицинским и фармацевтическим специальностям.
• Образовательным организациям, ведущим деятельность в области медицины и фармации (а их в России около 7000), получить в Росздравнадзоре заключение о соответствии их программ типовым программам в срок до 1 сентября 2025 года.
• В срок до 1 марта 2026 года переоформить лицензии, дающие право оказывать образовательные услуги в сфере медицинского и фармацевтического образования.
• Установить запрет на применение исключительно электронного обучения, дистанционных образовательных технологий при реализации медицинского и фармацевтического образования.

Вопросы по существу

Я полностью согласен с депутатами и сенаторами, что в медицинском и фармацевтическом образовании накопилось немало проблем. И что качество обучения необходимо кардинальным образом повышать. Мы многократно этот вопрос поднимали с коллегами в СМИ. Например, в майском номере нашей газеты и на сайте  https://phmlife.ru/avtoritetnoe-mnenie/1543-zadachi-postavleny.html в связи с началом работы обновленного состава Правительства РФ. Отрадно, что наши предложения на портале Фарма РФ https://pharmarf.ru/company-announce-single/36172 прошли профессиональную экспертизу и были одобрены около 70% специалистов.
Однако, выражая свое единство с авторами законопроекта в потребности в повышении качества образовательной подготовки медиков и фармработников, не могу разделить надежду на эффективность предложенных мер.

• Во-первых, в настоящее время Минздрав уже через НМиФО имеет механизм аккредитации или отклонения образовательных программ, не удовлетворяющих требованиям дополнительного профессионального образования. Почему этот механизм, на который потрачено немало средств, функционирует неэффективно — это предмет отдельного обсуждения, который мы инициировали неоднократно с коллегами (https://phmlife.ru/nastoyashchaya-apteka/obrazovanie-i-karera/1239-zhit-budet-no-nuzhdaetsya-v-reanimatsii.html). Существующий профессиональный фильтр дает сбои. Откуда тогда уверенность, что до 1сентября 2025 г. будут созданы тысячи типовых образовательных программ для почти сотни медицинских и фармацевтических специальностей/должностей? И кто мешает любым образовательным организациям скопировать типовые программы, формально арендовать требуемое оборудование и заключить с нужными преподавателями срочные трудовые контракты и обойти предлагаемые депутатами ограничения?
• Во-вторых, этими изменениями законодатели констатируют, что в настоящее время процедура лицензирования и лицензионного надзора в области образовательной деятельности не совершенна. Достаточно ли компетенций у работников Росздравнадзора для выполнения не свойственных им контрольных функций в области образовательной деятельности? Эта работа всегда была прерогативой Рособрнадзора. И не повод ли это для дополнительных коррупционных рисков?
• В-третьих, обращает внимание тот факт, что в пояснительной записке к законопроекту ситуация с качеством образования рассматривается однобоко, исключительно в рамках последипломного образования. К качеству подготовки выпускников вузов у депутатов претензий нет? Создается впечатление, что государственные образовательные организации через административный рычаг хотят вернуть в свое распоряжение доходы от последипломной подготовки, которые были ими в значительном объеме упущены в рамках НМиФО. Причин тому много, но основная, на мой взгляд, — нежелание мотивировать сотрудников на разработку и продвижение образовательных программ НМиФО. Вместо этого есть соблазн попенять на конкурентов.
• В-четвертых, руководители государственных образовательных организаций лоббируют через депутатский корпус запретительную норму на применение исключительно электронного обучения, дистанционных образовательных технологий, в том числе для повышения квалификации. Совсем недавно Минздрав ратовал за дистанционную форму повышения квалификации без выезда в образовательные организации, а сейчас на этом ставится запрет. Эта норма имеет смысл, если в ходе образовательного процесса предполагается освоение новых практических навыков, но не имеет смысла при теоретическом освоении профессиональных инноваций. Вероятно, авторы запрета забыли оценить колоссальный командировочный фонд и время отвлечения работников от выполнения своих должностных обязанностей.
• В-пятых, можно отметить отсутствие четких и однозначных требований. Это создает условия для процветания недобросовестных образовательных организаций, которые легко преодолеют бюрократические препоны в рамках действующего законодательства.

Откуда растут проблемы

Паллиативные меры, предложенные в законопроекте, к большому сожалению, не затрагивают первопричин проблем снижения качества медицинского и фармацевтического образования. Ключевой фактор — это отсутствие действенной мотивации в профессиональном росте. Особенно ярко это проявляется в фармации. Работодателю в настоящее время стали не нужны квалифицированные специалисты. Ему нужен «дешевый» сотрудник, который в течение рабочего дня обеспечивает выполнение плана продаж. Клиентоориентированность в современных аптеках не в чести. Фармработник замотивирован на то, что его зарплата зависит не от квалификации, а от выручки. Зачем тогда знания и навыки? Нужен только документ, подтверждающий право работать по специальности.
В минувшем году мы проводили анкетирование фармацевтических специалистов, чтобы выявить, что для них является конкурентным преимуществом при выборе образовательных организаций. На вершине рейтинга оказалась возможность получить документы о повышении квалификации для аккредитации без прохождения обучения. А если есть спрос на эту «уловку», то появляются и предложения. Возникло немало посреднических структур, сотрудничающих с образовательными учреждениями, в том числе и государственными. Организации­прокладки и профессиональные ассоциации за плату организуют выдачу документа о прохождении обучения без обучения. Или при формальной итоговой аттестации по тестам с готовыми ответами. Реальные профессиональные знания в этом случае мало востребованы. Примеры уголовных дел по подобным фактам на слуху. В образовательной среде известны организации, массово предлагающие «облегченные услуги». В этих условиях добросовестные участники рынка оказываются в проигрыше по отношению к тем, кто пришел «срубить бабло». Пока есть спрос на фальшивый профессионализм, будет и соответствующее предложение, никакими формальными нормами его не устранить.
Бок о бок с нечестными деятелями от образования идут общественные объединения, зачастую погрязшие в конфликте интересов. Когда общественная организация организует на коммерческой основе вебинары с участием фармкомпаний, затем сама эти вебинары аккредитует в рамках НМиФО и сама же участвует в аккредитации специалистов, то каков уровень ее объективности? И как в этом случае отделить профессиональную информацию от скрытой рекламы, которая навязывается обучающимся? Остается только пожелать авторам законопроекта разобраться в истинных причинах проблем медобразования.

Верните проверку профессиональных знаний!

Итак, ключевой корень проблем качества последипломного фармацевтического образования — отсутствие спроса на профессиональные знания. Можно ли этот спрос реанимировать? Полагаю, что задача вполне решаема. Минздрав даже был на этом пути. В период перехода от сертификации к аккредитации речь шла о проведении независимой проверки знаний специалистов. Именно проверкой принципиально отличались эти виды профессионального допуска к медицинской и фармацевтической деятельности. Но со временем это требование было упразднено. И не без давления профессиональных ассоциаций.
Проверка создает мотивацию к обучению, а не только к получению документа. Таким образом, у околокриминальных образовательных структур выбивается почва из-под ног. Они лишаются спроса на «уловки». А это намного действеннее любых бюрократических запретительных/ограничительных санкций. Специалисты сами будут заинтересованы в сотрудничестве с организациями, которые предоставляют инновационные знания и навыки.
Понимаю, что процесс проверки знаний требует сил и времени. Но не больше, чем тотальный контроль за деятельность 7000 российских образовательных организаций, где повышают квалификацию сотни тысяч специалистов.
Важным условием объективности оценки медицинских и фармацевтических специалистов является требование реального исключения конфликтов интересов при процедуре профессиональной аккредитации. Когда аккредитационные центры и комиссии функционируют на базе образовательных организаций, что ставит эти комиссии в зависимость от руководителей вузов и ссузов и ведет к неоправданной лояльности при оценке компетенций «своих/доходных» обучающихся.
Считаю, что крайне важно перенести организационную основу всех видов профессиональной аккредитации специалистов здравоохранения на базу Росздравнадзора. Это позволит в рамках государственной структуры контролировать качество компетенций тех, кто допускается к медицинской и фармацевтической деятельности. К работе комиссий следует привлекать высококвалифицированных специалистов, опытных практиков, чтобы исключить какой-либо конфликт интересов. Тогда не будет мотивации профанировать учебный процесс, в том числе и повышение квалификации. А пока сомнительные образовательные организации наделены правом аттестовать специалистов, а Федеральный аккредитационный центр «штампует» допуск к профессиональной деятельности без гарантии надлежащих профессиональных компетенций у специалистов. Создание образовательной мотивации в системе здравоохранения будет намного эффективнее запретительных/ограничительных мер и позволит повысить качество образования, о котором пекутся уважаемые депутаты.

Александр Гришин

Эксперт

Доктор фармацевтических наук, профессор, ректор АНО ДПО «Сибирская фармацевтическая академия»