Мы гордимся каждым своим выпускником. У нас нет цели штамповать «краснодипломников». Поэтому работодатели и говорят, что «один пермяк троих других стоит».
Лидия Яковлева
- ректор Пермского фармацевтического института (ныне ПГФА) с 1983 по 1989 г.
- соавтор нескольких изобретений
- кандидат фармацевтических наук
В Пермь через Камчатку
Я родилась в Воронежской области, но уже в возрасте полугода меня перевезли в Адыгею. В солнечный край переехала вся наша большая семья, у бабушки с дедушкой на тот момент было семеро маленьких детей. Дедушка понял, что в Нечерноземье их всех не прокормить. Съездил в Адыгею, ему там понравилось, и все родственники отправились обживаться на новом месте.
Мой папа работал в фельдшерско-акушерском пункте в ауле. Когда началась война, он ушел в армию, стал военным фельдшером. И больше с воинской службой не расставался. Закончил войну в звании старшего лейтенанта. Был награжден двумя орденами и шестью медалями. После победы он служил 1,5 года в Германии и затем 4,5 года в Новочеркасске. Оттуда его направили на Камчатку. Так что мы с сестрой школу оканчивали на Камчатке, причем одновременно, хотя она меня постарше. Когда пришла пора поступать в вуз, переехали в Пермь. Мы все вместе выбрали Пермь, потому что это географическая середина Советского Союза, и вузы есть хорошие.
Я с самого детства видела себя только педагогом и больше никем! Сестра мечтала стать врачом. Я пошла подавать документы в университет, сестра – в медицинский. И обе вернулись домой ни с чем. Встретили нас в вузах неприветливо, дескать, и своих абитуриентов хватает, а тут еще приезжие лезут. Запасным вариантом у нас был фармацевтический институт. Мы с сестрой отправились туда, вместе поступили, вместе учились и вместе окончили. И я никогда не жалела, что окончила именно этот институт.
Сестра осталась в Перми, в аптеке, в которой проработала всю жизнь. А меня направили по распределению в Вологду, где я год была провизором-аналитиком. Приехала в отпуск в Пермь, зашла в институт навестить любимых преподавателей. И мне предложили должность ассистента кафедры фармацевтической химии. Полгода работала на двух кафедрах: фармацевтической химии и органической химии.
Нежданно-негаданно
Работа на кафедре стала реализацией моей детской мечты. Я хотела стать педагогом – и вот я преподаю. Конечно, занимаюсь наукой. Мест в аспирантуре не было, я защитила кандидатскую диссертацию как соискатель. Причем только с третьей темы, первые две не прошли.
Родила сына. Три года работала в приемной комиссии заочного факультета.
Затем меня пригласили на должность неосвобожденного декана факультета усовершенствования провизоров. Пришлось познакомиться с управленческим искусством, вникать в тонкости организационной деятельности.
Мои старания заметили в ректорате и предложили стать проректором по учебной работе. Я согласилась, но только на один год. Однако по истечении года меня не отпустили, и в итоге я проработала в этой должности 8 лет: с 1975 по 1983 год. Работа в ректорате занимала по 12‑15 часов в день, и не оставалось времени ни на что больше. В 1983 году должен был смениться ректор. Я подготовила документы для представления в ректорат кандидатуры заведующего кафедрой и спокойно уехала в Москву на двухнедельный семинар. Возвращаюсь – и меня тут же вызывают в обком партии. Так и так, говорят, мы пришли к выводу, что должность ректора должны занять вы. Предложение, от которого трудно было отказаться. Я возглавляла родную аlma мater 6 лет. Очень тяжелая работа, особенно для женщины. Поэтому дальше я отказалась участвовать в выборах на должность ректора и вернулась на любимую кафедру фармацевтической химии доцентом. До 2008 года занималась тем, что мне нравится больше всего – преподаванием и наукой. Последние 12 лет работала со студентами факультета подготовки иностранных граждан. Сейчас на пенсии, но стараюсь поддерживать связь с коллегами.
Дорогостоящий профессионализм
Уже лет двадцать многие справедливо возмущаются, что провизоров и фармацевтов приравнивают по статусу не только друг к другу, но и к продавцам продовольственных товаров. Непонимание роли фармацевтических работников появилось, увы, не вчера.
Помню, как в бытность мою ректором в верхах возникла идея «оптимизировать» обучение за счет присоединения фармацевтического института к медицинскому. Чтобы объяснить нецелесообразность такого подхода, я поехала в 1986 году в Москву к министру здравоохранения РСФСР Анатолию Ивановичу Потапову. Его слова меня поразили. Не могу ручаться за точность, но он сказал примерно следующее:
«Когда я начинал работу главным хирургом Томской области, вообще не понимал, для чего нужны фармацевты и провизоры. Это же мы оперируем больных! Мы их спасаем! Но чтобы выходить больного, нужны лекарства. А они есть только в аптеке. Поэтому сейчас я прекрасно знаю, что без провизоров и фармацевтов лечение невозможно!»
Впоследствии решение о сохранении Фармацевтического института было поддержано в ЦК партии. Впрочем, несколько позднее началась другая тенденция: открывать фармацевтические факультеты везде и всюду. Но возникли сложности. Помню, как случайно услышала разговор двух ректоров медицинских вузов. Один из них только что открыл фармацевтический факультет, а второй собирался. Тот, который уже открыл, говорит: «Ты понимаешь, каких затрат фармацевтический факультет требует? Вот, закупил ты дорогостоящее или дефицитное лекарство. А будущий провизор добавит к нему каплю реактива и все выльет в раковину. Расход огромный, но никакой пользы для лечения больных! А сколько спирта требуется для реакций и исследования новых веществ! Сколько дорогостоящей аппаратуры. Для медиков же вся аппаратура находится в клиниках, и вузу она ничего не стоит».
Действительно, в нашей профессии по-другому нельзя. Работаем только с тем лекарственным веществом, которое указано, и никакие замены не действуют. Если морфин, то морфин, если атропин, то атропин.
Поэтому и важно не «клепать на коленке» факультеты в разных местах, а концентрировать силы в центрах, где созданы необходимые возможности. Вот и направляли к нам в свое время студентов со всего СССР.
Незадолго до развала Союза появилась мода на подъем престижа вузов за счет «дутых» красных дипломов.
Помню, как нам прислали 400 штук «корочек» красного цвета! Звоню подрядчику:
- Вы понимаете, что этого с лихвой хватит на поколение моих правнуков?
Тот удивляется. Я объясняю:
- У нас в каждом выпуске красных дипломов 10‑15. Не более! Разделите 400 на 15. Сколько лет получится?
Он еще больше удивляется:
- Почему так мало в крупном вузе?
Отвечаю:
- Да потому что мы гордимся каждым своим выпускником. У нас нет цели штамповать «краснодипломников». Поэтому работодатели и говорят, что «один пермяк троих других стоит».
Я до сих пор уверена в выпускниках нашего вуза и надеюсь, что традиции профессионализма будут продолжены.