Диагностика и лечение рака молочной железы за последние 30 лет претерпели огромные изменения. Подходы к ним в корне изменились, но праздновать победу все еще рано. Особую озабоченность вызывает омоложение этого заболевания. Вот почему врачи сейчас уделяют большое внимание ранней диагностике опухолей. Ведь в таком случае шансы на успех значительно увеличиваются.
«Благодаря внедрению диспансеризации мы видим позитивные сдвиги в выявлении ранних форм рака, - говорит Надежда Рожкова – врач-рентгенолог, маммолог, доктор медицинских наук, профессор кафедры клинической маммологии, лучевой диагностики и лучевой терапии РУДН, заведующая национальным центром онкологии репродуктивных органов МНИОН имени А.П. Герцена – филиала НМИЦ радиологии. – Если 40-50 лет назад на начальной стадии выявляли 13% рака, то сейчас – 73%. Это хороший показатель. Это позволяет в корне изменить качество жизни женщины и ориентироваться на органосберегающие формы лечения, что увеличивает продолжительность жизни».
За последние 10 лет прирост заболеваемости в мире только по раку молочной железы составил 51%, а смертность увеличилась на 38. В России положение немного лучше: прирост заболеваемости составляет 36%. Но за последние 10 лет частота данного заболевания у женщин в возрасте от 14 до 45 лет увеличилась на 64%.
Пять лет – это много или мало?
По словам врача акушера-гинеколога, онколога, доктора медицинских наук, профессора, академика РАН, заместителя директора НМИЦ акушерства, гинекологии и перинатологии имени В.И. Кулакова, директора Института онкогематологии и маммологии НМИЦ АГП имени В.И. Кулакова Льва Ашрафана, при раке молочной железы принято ориентироваться на итоги 5-летнего излечения. В течение пяти лет умирает треть больных, у 20% процесс переходит в хроническую стадию, и половина пациенток выздоравливает. Но если проанализировать данные 10-летнего лечения, обнаружится, что выживают всего 38% больных. «Если у женщины в 35 лет обнаружен рак молочной железы, удовлетворяться пятилетним результатом лечения, по меньшей мере неразумно, - считает он. – Надо дать ей возможность продлить жизнь и увидеть не только своих детей, но и внуков. Надо заглядывать дальше».
И сегодня основная задача онкологии – понять, от чего зависит 10-летняя выживаемость. Понятно, что надо изменять лечение, но как? «Агрессивность хирургии, лучевой и лекарственной терапии не способны противостоять феноменальному сценарию пластичности злокачественного процесса, - с сожалением констатирует профессор Ашрафан. - Надо учитывать, что все процессы, происходящие в опухоли, не автономны. Взаимоотношения между опухолью и организмом колоссально многообразны и противоречивы. Достигнуть ремиссии — не значит излечить пациента».
У нас есть время
К счастью, как считает Лев Ашрафан, развитие опухоли подчиняется неким общим принципам. Опухоль – это прежде всего воспаление. Если его заблокировать, можно повлиять на весь процесс в целом. «Мы можем опухолевый процесс перевести в хроническое заболевание и дать пациентке возможность прожить 10-15 лет. Это совершенно другая логика подхода к терапии».
От момента, когда формируется опухолевая клетка, до момента формирования уже собственно опухоли, которую можно клинически определить (а это уже миллиарды клеток), проходит 7-15 лет. «Природа дала нам промежуток, время для обнаружения и профилактики», - продолжает профессор Ашрафан. Нужна мощная профилактика онкологического процесса. Ведь когда опухоль уже разовьется, гарантии, что удастся ее победить, нет. Главное – вовремя обнаружить уплотнения в молочной железе. Понимая, что за этим чаще всего скрывается начальный онкологический процесс, можно выстроить профилактику так, чтобы его замедлить, чтобы он развился, например, через 30 и более лет.
Массовый скрининг
А раз так, то все-таки необходимо выявлять заболевание на как можно более ранней стадии. Для этого, уверена профессор Рожкова, надо охватить маммографией абсолютно всех женщин. Данное исследование проводится в возрасте от 40 до 75 лет раз в два года. И вроде бы с маммографией у нас все хорошо: в России более 3 тысяч подобных кабинетов. Но, увы, лишь 30% из них работают в цифровом формате. Потому следует перевести основную массу пленочных аналоговых маммографов в цифровой формат. Разработан специальный беспроводной переносной детектор, который заменяет кассету с пленкой. Конструкцию аналогового аппарата менять не требуется, следует всего лишь вместо кассеты вставить данный детектор, и изображение без промежуточных звеньев сразу будет передаваться на рабочую станцию врача.
Проанализировав более 15 тысяч маммограмм, ученые создали специальный алгоритм: нейросети достаточно показать предполагаемый очаг, она сама найдет незначительные признаки, затем, суммировав их, выдаст определенную модель, по которой может развиться онкологический процесс. «По точности диагностики нейросеть пока на 0,1% уступает врачу, - сообщает профессор Рожкова. – Врач все-таки видит несколько больше. И тем не менее программу можно использовать для массового скрининга.
Современные методы обследования
Сегодня очень бурно развиваются ультразвуковые технологии. УЗИ с контрастным усилением (КУЗИ) позволяет с большой долей вероятности выявлять молекулярный подтип опухоли. В-режим УЗИ, то есть режим двухмерного серошкального сканирования нужен для получения диагностической визуализации органов, тканей, стенок сосудов и внутрипросветного содержимого. Соноэластография помогает определять природу объемных образований в молочной железе.
Кроме того, для диагностики и дифференциации диагноза используются рентгенографические методы. Это не только обычная, но и контрастная маммография. В последнее время определенные надежды возлагаются на томосинтез. Если при маммографии выполняется только один снимок в двух проекциях, то цифровой томосинтез выполняет несколько рентгеновских снимков каждой молочной железы под разными углами. Рентгеновская трубка движется по дуге вокруг молочной железы, информация отправляется на компьютер, где она собирается для получения трехмерных изображений всей молочной железы. Ученые полагают, что томосинтез облегчит диагностику рака в условиях плотной структуры.
Тем не менее в диагностике есть сложности. Они связаны с многоликостью проявлений онкологического процесса. «Многоликость рака обусловлена разными молекулярными подтипами. Сегодня мы знаем минимум шесть подгрупп, которые в корне отличаются друг от друга, - сообщает профессор Рожкова. – У них разная степень риска. И каждый подтип требует разного лечения. Эти сведения мы получили благодаря развитию радиомики, геномики, протеомики. Полученная информация помогает подобрать оптимальную терапию». Благодаря новым уникальным возможностям диагностики также изменилась лечебная тактика, врачи пришли к органосберегающему лечению.
Сегодня ученые с помощью искусственного интеллекта на большом статистическом материале изучили молекулярную структуру опухолевых заболеваний и сгруппировали их в определенные биологические подтипы. Новые сведения позволяют воздействовать не на верхушку айсберга (проявления болезни), а на его истоки, то есть на этапы формирования канцерогенеза.